понедельник, 30 января 2023 г.

 Ух, как давно тут не была. Но периодически все равно кто-то читает сайт. Поэтому для вас сообщаю: я по-прежнему работаю с мамами. С января 20223 года живу в Батуми (Грузия), принимаю там лично, но основной способ работы - онлайн.

Сейчас я много работаю с темой эмиграции, мамами, которые переехали и пытаются себя найти "в новой реальности". 

Переехать всегда непросто. Люди теряют прежний образ жизни, прежние прекрасные школы, сады, работы. Имеют сложности с финансами. Перестройка привычного образа жизни часто сказывается на общении с семьей. Мамы переживают эмоциональное выгорание, фрустрацию (напряжение) от социальной изоляции и отсутствия близких людей, бытовые неудобства и так далее. 

Если вам нужна помощь в этой ситуации, обращайтесь. Условия консультирования вы найдете в разделе "консультации".


пятница, 28 сентября 2018 г.

До встречи в Фэйсбуке

Дорогие читатели,
мир меняется, общение становится более динамичным. Я все так же работаю в терапии и консультировании, но больше присутствую в Facebook. В этом блоге изредка будут появляться "программные" статьи, но основной материал будет в моей группе "Психотерапия для мам и не только", приглашаю вас туда.

Психотерапия для мам

Также у меня есть свой небольшой канал на Ютубе


Добро пожаловать!
Ваша Анна

понедельник, 19 февраля 2018 г.

Совместный сон как феномен контакта ребенка с родителями

Совместный сон как феномен контакта ребенка с родителями
На этот лонгрид меня сподвиг пост в одном сообществе, где был задан вопрос «Как смотрит на совместный сон современная психология? До какого возраста нормально спать с родителями?»
Ответ (короткий) звучит так: современная психология никак не смотрит на этот вопрос. 
Ради ответа длинного писался лонгрид)

Нужно понимать, что не существует и не может существовать какого-то единого взгляда на этот вопрос в "современной психологии". Современная психология - это обзор разных теорий и направлений, взглядов конкретных ученых, как академических теоретиков, так и терапевтов-практиков. Поэтому у психоаналитиков будет один взгляд на это, у гештальт-терапевтов другой (причем я как гештальт-терапевт знаю как гештальтистов, которые за раннее отделение, так и тех, кто против), у семейных терапевтов - третий. При этом может существовать множество противоречивых исследований, которые тоже проведены с разной степенью соответствия академическим нормам. Я не академический психолог и вообще не уверена, что теоретики от психологии активно занимаются вопросами совместного сна. Потому что для этого нужно понаблюдать за тем, как ребенок рос, как сформировалась личность. А это невозможно, ведь на это нужен не один десяток лет. 
Тем не менее, у меня есть позицию по данному вопросу, основанная на практике с клиентами, данных возрастной психологии и личном опыте, которую и хочется изложить.

Если говорить о теории, то я могу рассуждать на эту тему как педагог, прослушавший курс возрастной психологии в своем университете много лет назад (и, кстати говоря, наверняка уже появились новые исследования возрастной психологии, и она тоже неоднородна). Но классическое понимание (Выготский, Эльконин) делит раннее детство на следующие периоды:
Период до года.
Это время, когда ребенок нуждается в базовой безопасности, когда он беспомощен и зависим от матери, время слияния и самой тесной привязанности, самого близкого контакта. Ребенок не можем покормить себя сам, не может двигаться, новорожденный даже не видит в полном объеме, как взрослый. И, конечно, основная потребность ребенка в этот момент — потребность в безопасности. Ему безопасно быть рядом с матерью, сосать грудь, слышать ее дыхание во сне. Фактически в это время младенец вообще не может оставаться один, и совместный сон — способ оставаться в слиянии с матерью.
Поэтому мое мнение однозначно — что до года ребенку совместный сон необходим. И в общем, он необходим и удобен (обычно) и матери тоже, потому что у матери тоже присутствует тревога разделения, она тревожится и беспокоится, когда ребенка нет рядом. Многие женщины с удивлением замечают за собой в этот период: «Я вставала ночью, просыпалась, чтобы послушать, дышит ли он, что с ним все хорошо, хотя знала, что ничего плохого произойти не может». Отсюда привычка смотреть на спящего ребенка, «проверять» его, когда он спит — все это признаки бессознательной материнской тревоги, связанной с сепарацией. Это, в общем, довольно древние природные механизмы, о которых много написано в соответствующей литературе (Гонсалес, Сирсы, Петрановская). И, как кажется, глупо им противодействовать. И про пользу совместного сна в этот период вопросов как будто уже не осталось, п.ч. на эту тему как раз были проведены исследования, которые показали, что младенцы, с которыми практиковали СС, были спокойнее и здоровее сверстников. Единственные сомнения здесь есть у педиатров советской закалки, которые боятся, что ребенка во время СС можно задавить, но эти опасения также давно отметены другими специалистами, теми же Сирсами. Есть исследования, подтверждающие, что младенцы, спящие в родительской кровати, гораздо спокойнее сверстников, что с ними реже случается «синдром внезапной детской смерти».

Теперь совсем небольшое отступление про практику: то, как гештальт-терапевты обходятся с материалом клиента. У нас нет понятий «норм» (ну разве что в рамках уголовного кодекса). Мы смотрим на то, как клиент обходится со своей жизнью и как он выбирает то, что выбирает, дает ли это ему удовлетворение. Поэтому совместный сон ребенка с матерью — это не симптом чего-то, а ФЕНОМЕН. Он может о чем-то говорить, указывать на какую-то проблему, с которой пришел клиент, а может ничего не значить. Мы не оцениваем его. При этом терапевт — живой человек, и его личный опыт влияет на восприятие, хотя он и не должен считаться истиной. 
Так, если ко мне придет клиентка и скажет, что ребенку два месяца, и он спит в соседней комнате, и даже, например, к нему применяют метод «проораться и уснуть» — я могу подумать, что у клиентки очень жесткие границы или она пережила какие-то детские травмы (еще вариант — она очень зависима от мнения педиатров или бабушек, которые считают, что ребенок должен спать отдельно), п.ч. для меня не держать новорожденного ребенка рядом с собой и не успокаивать ночью — странно. Это будет ФЕНОМЕН, который можно как-то проверить, например, сказать что-то вроде: «Ты знаешь, мне тут сложно немного тебя понять, потому что мои дети всегда спали в таком возрасте со мной, а как тебе, что ребенок так далеко от тебя?» - и дальше послушать ответ. Он может внести ясность в данный вопрос, а может оказаться довольно бессмысленным. Но это тема для изучения, а не диагноз.

Поэтому я не даю клиентам рекомендаций, когда им отлучать от груди, заканчивать совместный сон, когда это нормально делать — но мы вместе ищем и исследуем, как устроена ее жизнь и ее личность, и вместе ищем решение, которое устроит ее.
1, 5 года — 3 года.
Около года ребенок переживает кризис, связанный с началом хождения. Это начало сепарации от матери (точнее сказать, сепарация начинается уже с момента родов, но я в данный момент говорю о моменте, когда запускается процесс психологического отделения, выхода из эмоционального слияния). Само начало хождения характеризуется тревогой, которую ребенок часто проявляет тем, что хочет спать рядом, больше сосать грудь, хватать маму за одежду, требовать, чтобы она была рядом.
По окончании кризиса хождения (многие дети начинают ходить в год и два — год и три, поэтому точное время тут невозможно указать) ведущей деятельностью у тоддлера становится предметно-манипулятивная, т. е. для него важным становится не слияние с матерью, чтобы почувствовать безопасность, а познание мира. При этом ему важно, чтобы мама была в зоне досягаемости (Петрановская остроумно называет этот период «у юбки»). 
Какова здесь роль совместного сна? Как правило, с этого времени можно начинать постепенный отказ от грудного вскармливания (именно сейчас, а не в год, когда кризис начала хождения еще не пройден) и постепенное разделение с ребенком во время сна. Это может быть приставная кроватка, когда младенец спит рядом, но не в одной постели. 
Из личного опыта могу сказать, что в моем сознании важен рубеж в два года, который ВОЗ рекомендует для окончания грудного вскармливания. С двух лет и нескольких месяцев я клала старшего в приставную кроватку. Утром он перебирался «под бочок», и где-то к 2,5 годам уже спал в приставной кроватке до утра. 
С младшим, правда, этот номер не прошел — в три года он спит на приставной кровати несколько часов, а в середине ночи перебирается в мою, хотя от груди он отлучился легко и раньше старшего. Даже этот маленький пример говорит о том, что все дети — разные, и один может больше нуждаться в груди, а другой — в тактильном контакте ночью.

3,5 — 7 лет.
В три года происходит знаменитый кризис трех лет. По сути это разрыв слияния. Все, ребенок начинает ощущать свою отдельность, себя как «Я», которое может хотеть не то, что мама. Разрыв слияния — это изгнание из рая: только что эдемовские сады радовали тебя своими плодами — и это закончилось, «мама сломалась», мама больше не та нежная и всегда любящая. Психика адаптируется к тщетности: у кого-то медленно и мучительно, у кого-то более быстро и легко. 
Как и всегда в кризис, ребенка можно поддерживать в этот период, в том числе и с помощью более тесного тактильного контакта, но не «возвращать» в слияние. Чтобы не возвращаться к теме кризиса, замечу здесь, что у ребенка повышается тревога в любые сложные для него времена: развод родителей, рождение младшего, смерть близких, сложности в семейных отношениях. И в такие моменты, конечно, растет потребность в контакте, в том числе и тактильном. Поэтому, если, например, у трехлетки родился младший, полезно обоих брать в свою кровать — это уменьшит малышу стресс и частично избавить от ревности к новорожденному.

А дальше у дошкольника начинается период ролевой игры, для которой ему очень важно общение с другими детьми. С этого возраста его уже можно оставлять на несколько дней с другими заботящимися взрослыми, и он может адаптироваться. И, с точки зрения теории, тревога как базовое проблемное переживание постепенно уступает место так называемым «детским страхам», когда малыш может бояться темноты, «чудовищ» и прочего. Экзистенциально это также связано с переживанием страха смерти, о которой ребенок впервые узнает в этом возрасте. Это наполняет его тревогой, но, чтобы справиться с ней, вполне достаточно знать о возможной опоре на взрослых, и эта тревога не так сильна, чтобы возвращать ребенка в свою кровать. Моя позиция — ребенку до 7 лет хорошо спать в одной комнате с родителями, это позволяет справиться со страхами. 
С другой стороны, мой старший сын как раз сейчас переживает этот период. Он спит в другой комнате и тоже боится чудовищ, но на предложение спать рядом с нами неизменно отвечает отказом, потому что в этой комнате его часто будит ночью младший брат. Это я к тому, что дети такого возраста уже достаточно устойчивы, чтобы справляться со страхами, поэтому необходимости в совместном сне лично я не вижу. 
Другое дело, что и дети, и взрослые любят тактильный контакт, поэтому почему бы не валяться вместе на кровати, обниматься, драться подушками? Это обычно дети и делают — по утрам и вечерам. Потому что на ночь они вполне способны перенести разделение с любимыми родителями. 
Поэтому лично мой «водораздел» для окончания совместного сна — 3-4 года (с поправкой на психику конкретного ребенка). И если совместный сон продолжается дольше, то это для меня тоже будет ФЕНОМЕНОМ. (снова подчеркивают, что феномен не равно диагноз)

Феноменом чего?
Как правило, слияния ребенка с матерью, еще слишком тесным границам между ними. Кто его поддерживает? Конечно же, мать. Те, кто говорят «он сам не хочет отделяться», конечно, заблуждаются, потому что на самом деле это означает «я считаю, что ребенок не готов от меня отделиться, что он еще мал и беспомощен». И на самом деле это часто означает «я слишком слаба и беспомощна, чтобы оставаться одна». Маме так хорошо и тепло с ребенком, что она не хочет его отпускать. Взрослые люди говорят «я не могу спать без него, он мне так нужен, с ним так хорошо». 
Мама хочет продлить это замечательное время, когда малыш маленький и сладенький. 
И это для меня странно, потому что основная задача родителей — адаптация ребенка к миру, к реальности, забота о его взрослении. Взросление не нужно форсировать, делать травматичным, но сепарация (не в смысле «разделеине», а в смысле — отдаление на необходимую дистанцию) — процесс необратимый и неизбежный, сопротивляться ему — значит вредить ребенку и становлению его личности. Ограждать ребенка от посильной возрасту фрустрации - вредно для него. 
Почему родители задерживают отделение? По своим причинам, не связанным с детьми. Мама (реже папа) может хотеть сама «оставаться маленькой», нуждаться в близости и тепле, которого сама не получила в детстве. Она может оправдывать беспомощностью ребенка и его зависимостью от нее невозможность каких-то жизненных изменений. Например, «я бы вышла на работу, но он еще такой маленький, даже спит со мной» - на самом деле женщина сама не хочет выходить «в большой мир», ей комфортно и тепло в этом слиянии, она хочет продлить этот период. Мама может поддерживать себя с помощью совместного сна, если у нее разного рода сложности с мужем. И, конечно, ребенок в постели - это прекрасный способ избежать сексуальной близости, если ее не хочется, а прямо отказать нет возможности, потому что это сделает семейные проблемы зримыми и явными, и их придется решать.

И тогда совместный сон с ребенком — это покушение на его границы, потому что он, возможно, тоже уже нуждается в своем пространстве, в своей кровати, в том, что его сны были его снами, а не снами родителей. Но вместо этого ему внушают, что он маленький, беспомощный и не справится. Это в свою очередь может вызывать у ребенка тревогу отвержения: настоящий он, «отдельный», самостоятельный, родителям не нужен. А нужен маленький беспомощный малыш, и ему требуется постоянная опека. Конечно, ребенок больше всего на свете боится отвержения родителя, без родителя ему не выжить, поэтому он «откалывает» от себя часть, которая требует самостоятельности — и либо перестает ощущать потребность быть самостоятельным и привыкает к слиянию, по любому поводу просит помощи и поддержки, либо «терпит» мамину близость, в том числе и в кровати, и привыкает терпеть нарушение своих границ по жизни.
Отдельный вопрос касается так называемого «Эдипова комплекса» и «комплекса Электры».
Эдипов комплекс малограмотные люди понимают как «ребенок сексуально желает маму, но получает запрет на это от отца, поэтому у него возникает желание убить отца» - звучит довольно бредово, когда понимаешь, что речь идет о пятилетнем малыше. На самом деле, если не углубляться в психоаналитические дебри, речь идет всего лишь о том, что 5 лет — возраст, когда ребенок ясно осознает свой пол и пытается вести себя с родителем противоположного пола соответственно этому. Конечно, никакого сексуального влечения в понимании взрослого человека там и в помине нет, но есть стремление маленькой девочки быть именно девочкой, а мальчика — мальчиком. И поэтому особенно важно для матери замечать в сыне мужественность, «мальчуковость», а отцу девочки — дать ей понять, что она «его принцесса». Но к этим чувствам не должны примешиваться сексуальные влечения родителей и смена ролей в смысле нарушения ИЕРАРХИИ, на которые может повлиять совместный сон. Потому что с мамой должен спать папа — потому что ее муж папа, и он главный мужчина в ее жизни. То же самое касается девочки. Если с мамой спит сын, а папа - «в углу на коврике», то есть риск создать у ребенка впечатление, что главный как раз он, а папа — так, мимо проходил. Это и есть нарушение иерархии, которое очень плохо сказывается как на психике ребенка, так и на семейных взаимоотношениях, создает в детях много тревоги о нарушениях семейных ролей. В этом смысле очень плоха ситуация, когда подрастающий мальчик спит с матерью, а она при этом одинока и не пытается создать полноценные отношения с мужчиной.
Наконец, вообще-то (хотя об этом почему-то не принято писать) у здорового сексуально активного человека наличие подрастающего ребенка в своей постели может вызвать самое натуральное сексуальное возбуждение, для этого не надо быть педофилом. Поэтому с возраста, когда возникает риск инцеста (от пяти лет и старше), между детьми и родителями должна быть комфортная для обеих сторон физическая дистанция. Ну и конечно, всегда есть риск, что ребенок проснется и увидит «эдипову сцену», и самый простой способ избежать этого — отселить его в отдельную комнату или хотя бы кровать. 
И конечно, стопроцентное табу на совместный сон — подростковый возраст, когда формируется уже настоящая, а не «эдипова» сексуальность.

И уж совсем субъективно напишу: лично меня удивляет, когда взрослые люди пишут «а мы можем заниматься сексом где угодно, кровать у нас для сна, а не для секса». Для меня это примерно то же самое, как «мы можем испражняться где угодно» или «совсем необязательно принимать пищу за столом». Можно поесть иногда в гостиной, но естественно обедать на кухне. Можно справить нужду в ванной или в ночной горшок, но вообще-то для этого есть туалет. И непонятно, почему взрослые люди должны уступать детям место, предназначенное для реализации супружеской сексуальности. (но это, возможно, сугубо мое субъективное).
Для тех, кто дочитал до этого момента и возмущается, что с ним все в порядке, хотя он спит с ребенком старше трех лет, я напишу следующее.
Конечно, совместный сон всей семьей может ничего особенного не означать, а просто отражать современную культурную ситуацию «прогрессивной» семьи, которой свойственен детоцентризм. Есть некоторое представление родителей о норме, о том, что «хорошие родители спят со своими детьми до тех пор, пока те сами не захотят отделиться». И тогда родителю важно соответствовать этому представлению, играть социальную роль «хорошего родителя», иначе он будет чувствовать вину и стыд.
Здесь тоже есть загвоздка, потому что что такое хороший родитель, каждый решает сам. Я могу сказать, что для меня хороший родитель — тот, кто удовлетворяет свои потребности, хорошо чувствует их и может научить этому ребенка. И также хороший родитель — тот, чья роль не ограничивается только родительством, потому что иначе ребенок не получит примера того, как жить в обществе, как быть частью этого общества, а не только мамой или папой. И как человек со своими потребностями и границами я нуждаюсь не только в привязанности, но и в своем личностном пространстве. Моя кровать — часть этого пространства, поэтому как только я считаю, что ребенок готов — я ненавязчиво предлагаю ему постепенно сепарироваться. Как это делать, написано ниже. 
Наконец, конечно же, все дети и родители настолько разные, что даже написанное выше может оказаться довольно бесполезным в конкретных ситуациях. Я совершенно достоверно знаю случай, когда 12-летний мальчик спал в одной кровати с дедушкой — и это было полезно, потому что в анамнезе у ребенка были серьезные травмы привязанности, он развивался дольше, чем другие дети, и компенсировал недополученное раньше, в том числе и с помощью совместного сна. То же самое касается особого рода тревожных, чувствительных детей, которые плохо переносят ночное разделение с родителями. Но даже в этом случае можно не слепо уступать потребности ребенка спать с вами, а изучать его внутреннее устройство и повышать его устойчивость к фрустрации .

Наконец, последнее, о чем нельзя тут не написать, - это о культурных особенностях и материальной ситуации конкретной семьи. Естественно, в малогабаритной однушке мама будет спать с детьми на самой удобной кровати, а папу отселят спать на кухню — возможно, это будет рациональнее, чем занимать половину комнаты детской кроватью. Естественно, в «слиятельных» культурах цыган, коренных народов Севера или африканских племен никто не будет волноваться оттого, что ребенок слишком близко спит к матери. В западных странах вопросы личного пространства стоят острее, чем в восточных, и ценность индивидуализма выражена больше, чем - сплоченности и «слитности». Поэтому имеет значение, в каком окружении живут клиенты, тем более что сейчас я работаю по скайпу с мамами из разных стран. В этом смысле чем больше выбор матери отличается от выбора ее окружения, тем важнее рассматривать это как феномен ее родительства.
Как мягко отселить ребенка в свою кровать?
Вопрос о готовности ребенка к отселению в отдельную кровать целесообразнее всего задать себе. А вы готовы к его отселению? Многие родители больше тревожатся за этот процесс и больше боятся одиночества, чем сами дети. 
На самом деле все довольно просто — не нужно делать резких движений. Есть большая разница между тем, чтобы положить малыша в приставную кроватку в двадцати сантиметрах от себя, и в том, чтобы сразу выселить его в другую комнату. Общий принцип «один шаг вперед — два назад». Бросаете пробный шар — и смотрите на реакцию, держите руку на пульсе. Не надо провожать сына или дочь в другую комнату, как в последний путь. Можно обставить это событие как праздник, сказать, что у малыша теперь будет своя кровать (многие дети радуются этому), описать ее и купить действительно красивую кроватку. При этом нужно понимать, что ребенок, скорее всего, будет под утро приходить к вам — и в этом нет ничего страшного. Если же вы обнаружите, что ребенок действительно страдает от разлуки, много плачет, мало играет, не может успокоиться и активно просится обратно, начинаются психосоматические симптомы - скорее всего, его время еще не пришло. Тогда вопрос отселение можно отложить на какое-то время, но активно проговаривать ребенку «скоро тебе будет четыре года, и у тебя будет своя кроватка, и ты будешь спать в ней один».

Как и любое изменение, отселение не должно практиковаться в периоды болезней, кризисов, плохого самочувствия и настроения ребенка.
Какой же вывод следует из всего этого?
1. Совместный сон — выбор конкретной семьи, сам по себе он не является ни патологией, ни признаком «выдающегося» родительства.
2. До полутора лет совместный сон — скорее благо, после четырех — скорее зло, но это феномен контакта родителей с ребенком, а не симптом какой-то патологии. 
3. Родители, практикующие длительный совместный сон (после 4-5 лет) — скорее всего, находятся в слиянии с детьми и задерживают их сепарацию, но этот тезис не является абсолютным. 

суббота, 9 сентября 2017 г.

Бесполезный ресурс


Прислали вчера очень хорошую ссылку "в помощь уставшей маме", где собраны разные способы, как можно восстановить свои ресурсы. Очень вкусно эти способы описаны)) Пойти в сауну, заказать домой еду, погулять одной... Эти способы очень хороши для слиятельных мам, которые склонны интересы детей ставить выше собственных, и для них само понятие заботы о себе становится очень целительным. Думаю, что и осознанная мама, которая нашла себя в материнстве, раскрыла в себе талант воспитателя и получает от него много удовольствия, найдет для себя много привлекательного.
Но я хочу написать о случаях, когда все это не работает и объяснить, почему не работает. А не работает это довольно часто, и именно такие мамы чаще всего приходят в терапию. 
Как выглядит "бесполезный ресурс"?
Такие клиентки приходят в терапию со стыдом и виной: "вроде много помогают, а мне все равно плохо", переживанием себя плохой матерью: "Все радуются своим пупсам, а я не могу". Они рассказывают: "У меня есть бабушка, она часто берет ребенка, но мне это не помогает, я все равно не хочу с ним быть". Они ходят на йогу, плавают в ванной, с ребенком много занимается муж - но это не помогает им почувствовать любовь к малышу или ощутить себя хоть немного счастливой.
Почему ресурс не восстанавливается?
1. Женщине плохо по другой причине, не связанной с ребенком.
Психический ресурс уходит, как в песок, на адаптацию к сложной ситуации, а ребенок тут кажется помехой. При этом женщина может срываться на него и думать, что она истощена детьми, искать этот самый "ресурс" и сталкиваться с тем, что это дает лишь временное облегчение. Чаще всего тут дело в сложных отношениях с отцом ребенка, родственниками, материальных вопросах, жилищно-бытовом комфорте. Измотанная этими проблемами, женщина никакой ресурс восстановить не может, потому что нужно решать поблему, а не идти в баню. Сходить в баню, впрочем, тоже не помешает, если это придаст сил на решение ситуации. В противном случае приведенные способы могут даже вредить: так, совет "побаловать себя вкусной едой" может перерасти в пищевую зависимость, а вином, соответственно, в алкогольную. Общение с подругами тоже превратится в способ снять напряжение, которое вызывает нерешенная ситуация.
2. Падение самооценки.
Часто обрушение самооценки происходит уже в результате тяжелых родов, когда женщине кажется, что она "не справилась", получила плохую отметку от жизни (кесарево сечение, рождение больного ребенка, родила ребенка "не того пола" и т.п.).
Чем выше у клиентки был статус до декрета, тем больше ее самооценка падает в результате декрета, тем сложнее дается ей материнство и, соответственно, тем бесполезнее "восстанавливать ресурс". Женщина-начальница или топ-менеджер, или успешная "творческая единица", отмывающая от какашек детские попы, начинает эти попы ненавидеть. Ей кажется, что она деградирует, глупеет, теряет творческие силы. Это не всегда параноидальная фантазия: недавно в одной из статей я прочитала, почему в России мало женщин-хирургов. Одной из причин становится... декретный отпуск. Хирург должен практиковать каждый день, выпасть из практики на полтора года может быть губительно для физических навыков. Подобных профессий, требующих постоянного присутствия "в строю", довольно много. Тяжело успешные женщины переносят и материальную зависимость от мужа. Раньше она могла пойти в любой московский ресторан, а теперь ей приходит у мужа денег на колготки просить.
Итак, к сожалению, женщина начинает чувствовать себя никчемной к декрете, испытывает отвращение к "материнской деятельности", которое переносится и на ребенка тоже. Большинство таких женщин старается быстрее вернуться на работу, испытывая при этом сильное чувство вины перед ребенком. Но некоторые перфекционистки продолжают упорствовать))) в том смысле, что остаются с ребенком. добиваясь о себя "идеального материнства".
Иногда падение самооценки происходит очень незаметно, и такие печальные случаи мы с вами наблюдаем: женщина все меньше следит за собой, старается купить себе вещи подешевле, все меньше демонстрирует уверенность в том, что она вообще способна вернуться на работу, развивается сильная эмоциональная зависимость от мужа.. (что называется, "обабилась", "превратилась в домашнюю клушу"). В этом случае самооценку можно "найти и вернуть на место" в работе с терапевтом, вспомнить вместе о своих прежних успехах, поверить в то, что их можно повторить.
"Бизнес-вумен", конечно, помимо принятия ситуации такой, какая она есть ("Да, мне неинтересно с ребенком, я хочу заниматься другими вещами"), важно обнаружить в себе эту раненую самооценку и искать то, что может ее подпитать помимо прямой профессиональной деятельности, особенно если по каким-то причинам скорый выход на работу невозможен. Например, нерастраченную способность быть менеджером потратить на то, чтобы организовать клуб для мам. Но самое важное - не ориентироваться на "подругу", которая обязательно по закону подлости есть у такой женщины и которая, как назло, обожает детей и наслаждается материнством. Так вот - не сравнивайте себя с ней. И не верьте, что от материнства все женщины получают удовольствие, а если вы не получаете, то вы плохая мать.

3. Потеря смысла жизни.
Это самая, САМАЯ ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ВЫГОРАНИЯ.
Волонтеры выгорают тогда, когда понимают, что предпринимают нечеловеские усилия, а люди продолжают умирать у них на глазах. Врачи выгорают, когда осознают, что всех не спасти и больные идут нескончаемой чередой. Мамы выгорают тогда, когда понимают, что ее участь - стирать пеленки, которые сменятся на носки, которые снова будут запачканы и брошены в стирку. Что обед будет съеден, и никто даже не вспомнит, что она приготовила вчера. Что завтра они тоже будут скакать и требовать мороженое. И послезавра. И послепослезавтра. И тогда у мамы начинается "день сурка", сопровождаемый потерей смысла жизни и даже суицидальными мыслями. Помню, прочитала про какой-то случай с матерью четырех детей, которая пустила себе пулю в лоб, живя в американской провинции и будучи домохозяйкой. Содрогнулась, читая. Много работая с этой темой, столкнувшись с ней лично, теперь я понимаю эту женщину (хотя не оправдываю).
И в этом случае восстановление ресурса, полезное и важное (потому что тем, кто выгорает, справедливо рекомендуют взять отпуск), полезно и важно не само по себе. Представьте себе арестанта на пожизненном заключении, которому сообщают, что теперь раз в неделю ему можно ходить на йогу. Круто? Наверно, приятно ему будет. Но возвращаться с йоги он все равно будет в тюрьму. 

Есть и другая метафора: если выйти из загазованной комнаты, а потом снова туда вернуться, то станет еще хуже, потому что больше будешь чувствовать газ.
Взять отпуск, пойти в сауну, побыть одной такой женщине важно не для того, чтобы снова вернуться "в загазованную комнату", а для того, чтобы снова ИСКАТЬ СМЫСЛ. Этот смысл может быть очень простым, но важным для нее лично. Понимание смысла того, что делаешь, возвращает ответственность за свою жизнь и контроль над ней. Если я решаю, что остаюсь рядом с детьми, потому что мне важно видеть, как они растут, и смысл моего материнства в этом, - именно это станет ресурсом, чтобы не выгореть. Если смысл в том, что "сейчас мне тяжело, но через два года я вернусь на работу" - может быть и так. А может быть, смысл в том, что два моих свободных часа в день я потрачу не на соцсети, а на то, что для меня по-настоящему важно, - на языковые курсы или игру на флейте. И в этом смысл моей жизни сейчас, - в том, что два часа в день я изучаю иностранный язык. А дети - дети просто моя трудовая повинность.
Если таким образом искать и формулировать свой смысл, то и дети перестанут быть обузой, легче будем отдавать им часть себя, и не надо будет "баловать себя вкусной едой", потому что и без того будет энергия, чтобы жить. А там, глядишь, придут перемены: найдется няня. Найдется подработка, связанная с языком. В общем, просвет станет расширяться. И смысла станет еще больше.

вторник, 22 августа 2017 г.

Приглашаю на терапию

Кто собирался на терапию или консультацию, но боялся, стеснялся или по каким иным причинам откладывал. Сейчас хорошее время: до начала сентябрьского терапевтического сезона (основной поток обычно приходит осенью), по старым ценам, и можно найти удобное время в расписании! 
Вернулась из отпуска и приглашаю на терапию. Напоминаю, что работаю в скайпе с клиентами со всего мира, лично в Ярославле и также провожу разовые консультации в Москве. Темы: любовные, семейные отношения, воспитание детей, поиск себя и самореализация, жизненные кризисы, эмоциональные проблемы и т.п. Люблю работать с мамами маленьких детей, ибо сама такая же, но это необязательно)
Да, а вернулась я из города, где "должны жить только рыбы", полна энергии и сил!


среда, 17 мая 2017 г.

Почему я ору на своего ребенка

Запрос "|Почему я ору на своего ребенка" по-прежнему один из самых популярных в сети. 

Решила поделиться главным, что узнала со времени написания своей первой статьи на тему агрессии на ребенка.
Сейчас могу все объяснить гораздо проще, чем раньше.
1. Так почему вы все-таки кричите?
Ответ очень простой — матери срываются, потому что не могут СПРАВИТЬСЯ С ФРУСТРАЦИЕЙ.
Что такое фрустрация?
Это нарушение ожиданий, ожидаемого порядка вещей, из-за которого не удовлетворяются ваши потребности. Вот ребенок пролил на себя сок перед выходом из дома. Для матери это — фрустрация.
Вот он начинает истерить и кричать — он тоже чем-то фрустрирован, и на маму это действует негативно, она «заражается» этим состоянием фрустрации.
Вот он отказывается одеваться, вы опаздываете на занятия и не знаете, что делать, а он продолжает разрушать ваши надежды на то, что день пройдет нормально.
Метафорически фрустрация — это когда-то вы бежали спокойно куда-то и вместо ровной дороги врезались в стену. Дальше начинается сложный комплекс чувств: обида, злость, отчаяние.
В случае эмоционального срыва все эти чувства ОТ СОБСТВЕННОЙ ФРУСТРАЦИИ выливаются на ребенка со словами «ты не так сделал», «зачем ты так себя ведешь», «ты плохой», «ты доводишь маму» - ну и так далее, нужное подписать.
Дети — они вообще прекрасные фрустраторы)

2. Как по-нормальному переживать фрустрацию?
В норме человек в состоянии фрустрации переживает вначале ЗЛОСТЬ (состояние мобилизации), потом БЕССИЛИЕ (смиряется с тем, что невозможно ничего изменить, например, из дома вовремя вы уже не выйдете), а потом ГРУСТЬ от того, что потребность удовлетворить не удалось, грусть и сочувствие себе («Да, жаль, что из дома не удалось выйти вовремя, но ничего не поделать»).
Если женщина склонна к эмоциональным срывам, как правило, она застревает в состоянии ЗЛОСТИ, потому что плохо осознает, какая ее потребность в данный момент не удовлетворяется, в чем конкретно она фрустрирована. И в этом состоянии она все еще пытается добиться желаемого: пинками выгнать ребенка из дома, на худой конец, просто выплеснуть скопившееся напряжение (которое чем сильнее, чем дольше оно сдерживалось).
Самое главное в этой ситуации — признать, что это не ребенок виноват, а ВЫ РАЗОЗЛИЛИСЬ на то, что что-то не идет так, как хотелось. И потом — признать БЕССИЛИЕ и смириться с тем, что так оно и не будет. Очень полезно заранее смиряться с какими-то вещами, снижать уровень притязаний, подстраховывать себя и ребенка от таких фрустраций. Например, если у вас маленькие дети:
1. Вы периодически будете опаздывать, заболевать, пропускать занятия и прочие важные вещи.
2. У вас никогда не будет дома идеального порядка.
3. У вас не будет достаточно времени для себя.
То есть — снизьте уровень притязаний. Заранее знайте, что можете опоздать или что сок могут пролить.

ГРУСТЬ. И второе — пожалейте себя, погрустите о том, чего нет. Ребенок в этом не виноват, он просто маленький. Постарайтесь принять его, себя и ситуацию такими, какие они есть.
Тут неизбежно сказать, что в нашей культуре жаловаться не принято, многие считают, что нужно «биться до последнего, не сдаваться», даже если это битва с собственным ребенком. А парадокс в том, чтобы именно сдаться в ситуациях, когда невозможно ничего изменить, сдаться и отпустить, может быть, даже поплакать и пожалеть себя, что не получается. Тогда гнев не осядет где-то в почках или животе.
Последнее — ПОЗАБОТЬТЕСЬ О СЕБЕ И РЕБЕНКЕ. Компенсируйте себе и ему этот эпизод. «У нас сегодня был тяжелый день, давай купим мороженого» (внимание: это не компенсация ребенку морального вреда и не «оплата» вашего срыва или заглаживание вины, а именно забота о себе и о нем).
УДОВЛЕТВОРЯЙТЕ СВОИ ПОТРЕБНОСТИ
Не получилось здесь, должно получиться где-то в другом месте. Вам нужно спать, хорошо кушать))) заниматься любовью с мужем, делать хотя бы что-то, что приносит удовольствие. Тогда не будет таких больших ожиданий от ребенка и легче будет смириться с тем, что что-то идет не так. Хронически неудовлетворенная мама - потенциальная "бомба", которая рано или поздно взорвется.

3. Работа со сложившимся негативным паттерном.
Тут все индивидуально. Нужно работать с точкой «ДО» и точкой «ПОСЛЕ». Что происходит до взрыва и как вы справляетесь с гневом после того, как он появляется?

Работа с точкой «ДО»
1. Определите потребность, которая фрустрирована. Что именно не получилось? Хотелось чистоты, только что убрались — и тут он проливает этот несчастный сок?
Или жаль новую кофточку?
Или только что выстиранный слюнявчик?
Опоздание расстраивает, потому что учительница будет ругаться?
2. Ищите предвестники.
Кому-то помогает заранее почувствовать приближение срыва и уйти в соседнюю комнату «подышать». У урагана есть предвестники. Ищите предвестники своего гнева. Старайтесь избавляться от фрустрации тогда, когда ваш «контейнер» чувств еще не переполнен. Замечайте раздражение на ранних этапах, выражайте его обычными словами «Я раздражена, потому что ты не убрал игрушки. Я хочу, чтобы было чисто». Не терпите.
Работа с точкой «ПОСЛЕ».
Пытайтесь изменить паттерн «не влезай — убьет».
Кто-то находит переходный объект: бьет посуду или табуретки. Тоже не идеальное решение, прямо скажем, но лучше бить посуду, чем ребенка)
Кто-то учится смиряться и жалеть себя.
Кому-то помогает утешение близких: вместо того, чтобы кричать на ребенка, представила любящие мужские объятия (если их рядом нет), пожалела себя, поругала мысленно ребенка и успокоилась.

4. Неправильно:
1. Многие думают, что нужно просто лучше себя контролировать. Это все усугубляет, потому что контроль помогает сдерживать эмоции. В этот раз вы сдержались, но гнев внутри остался. Потом еще раз сдержались, количество гнева внутри увеличилось. Потом уже не сдержались — и сорвались.
ГНЕВ ДОЛЖЕН ПЕРЕХОДИТЬ В ПЕЧАЛЬ. Это главное.

2. Также считается, что нужно себя как можно больше корить за срывы. Тогда станет стыдно, и будешь лучше сдерживаться.
Это тоже не работает. Потому что чувство вины рождает страх, что ситуация повторится (и именно поэтому она повторяется), и стыд (который себе и другим мешает признаться в том, что не все в порядке).
Гораздо больше работает поддержка себя. Да, я сорвалась, но я люблю своего ребенка. Я ищу способы изменить ситуацию. Хвалите себя за то, что вы делаете для ребенка и ищите способы решить проблему.
И конечно, извиняйтесь перед ребенком, добивайтесь прощения, и объясняйте, что он не виноват, что вас злит его поведение, а не он сам!
Написанное выше не отменяет первой статьи. Конечно, если вы уже фрустрированы мужем или работой, у вас внутри уже много подавленного гнева, и достаточно спички (маленького эпизода с ребенком), чтобы вы вспыхнули. Или если произошло уже пятнадцать таких эпизодов за день.
Подробнее про круг фрустрации и управление гневом в видео:
https://www.youtube.com/watch?v=SgHk476KATk&t=711s

Другие статьи:


понедельник, 20 марта 2017 г.

Лекция 3. "Супружеские отношения, часть первая"



Сделала первую часть лекции про супружеские отношения. Возможно, много теории, но это работает)

Если вы хотите разобраться в своих отношениях с супругом, напоминаю условия консультирования в скайпе:







Всем взаимопонимания и любви!