Слишком хорошие мамы

«Слишком хорошие мамы», в моем понимании,- это женщины, которые из лучших побуждений, а по сути не решив своих собственных психологических проблем, вносят эти самые проблемы в отношениях с собственными детьми, не осознавая этого. Увы, именно поэтому прекрасная теория Гордона Ньюфелда о привязанности, на которую опираются многие читательницы моего блога, так часто в жизни плохо работает: потому что головой можно «все понимать», но на практике совершать все те ошибки, о которых пойдет речь ниже. У психоаналитика Д. Винникота есть понятие «достаточно хорошая мать»: общий смысл его в том, что есть некий базис в отношениях с младенцем, и если женщина дает этот базис своему ребенку, то этого достаточно для формирования здоровой детской психики. «Слишком хорошая мать» - это часто мать, которая много старается, чтобы «быть хорошей», и это дает обратный эффект.

Любое позитивное явление, проявляясь чрезмерно, несет в себе потенциальный перекос в свою противоположность. «Синдром хорошей матери», конечно, не столь опасен для воспитания, как отсутствие материнских чувств, но у него есть свои последствия. В статье я попыталась описать типы «слишком хороших матерей», с которыми приходилось встречаться. Разумеется, эти типы весьма условны, потому что все мы очень разные. И если вы обнаружили что-то подобное, не спешите себя винить, потому что мы все неидеальны и учимся быть матерями с каждым последующим ребенком.

1. Гиперзаботливые (зависимые, слиятельные)

Чересчур заботливая мать в карикатурной форме описана в анекдоте «Мама, я замерз?» - «Нет, ты хочешь кушать!» Большинство из нас с такой женщиной обязательно встречались, и многие – в собственном доме, потому что эта женщина – наша собственная мама или свекровь. Она встанет в шесть утра, чтобы замесить тесто и испечь пироги, а потом будет жаловаться, что устала и ее никто не ценит. Она «отдала детям свои лучшие годы» и жалуется на неблагодарность. Она просто не умеет жить своей жизнью, потому что вся ее жизнь – в детях, и все для них: все материальные и физические ресурсы идут туда. Это прекрасно, пока дети маленькие, потому что заботливая мама готова не спать ночами, перемалывать в блендере пюрешки собственного приготовления и кормить грудью, «пока не откажется». Это ужасно, когда дети начинают взрослеть и ищут собственной жизни, а слишком заботливая мама не пускает их за порог и старается удержать возле себя. Способов это сделать не так уж много: здоровый организм будет стремиться к сепарации. Поэтому в ход идет манипулирование чувствами ребенка, как правило, чувством вины: «Мама болеет, поэтому ее нельзя бросать». «Своим поведением ты заставляешь маму страдать, причиняешь боль» (ребенку навязывается ответственность за чувства взрослых людей).

В плохом варианте слияние детей с родителями оказывается настолько патологичным, что результатом его становятся разные зависимости (компьютерная, алкогольная, игровая). Зависимости возникают по причине того, что бессознательно члены семьи желают сепарации, но она «официально запрещена» - за нее наказывают. Чтобы «слить» напряжение, вызванное потребностью в отделении от других и невозможностью ее осуществить, человек уходит в зависимость. Ребенок, выросший с такой матерью, очень инфантилен (все ведь знают 40-летних холостяков, живущих с мамами, неспособных поджарить яичницу?), ничего не хочет от жизни, ни к чему не стремится, потому что привык «жить на всем готовом». Отношения при этом в семье напряженные, потому что инфантильные люди обвиняют друг друга в собственной неуспешности, сваливая ответственность на другого, но разойтись тоже не получается, п.ч. друг без друга жить не умеют.

В современном лайт-варианте заботливая женщина – ярая поклонница всего, что связано с детьми и поддерживает их слияние с матерью (слинги, совместный сон, долгокормление), буквально живет заботой о них. Конечно, я не буду утверждать, что все сторонницы «естественного родительства» - гиперзаботливые мамы. Однако женщина, которая утверждает, например, что трехлетнему ребенку «так одиноко в своей кроватке» и является ярой противницей отлучения от груди, неважно, в каком возрасте ребенок и в каких обстоятельствах его мама, - такая мама наводит на диагностические размышления) Многие «продвинутые» гиперзаботливые понимают, что детей «надо отпускать». Но, поскольку своей жизнью жить они не умеют, то бессознательно ищут выход из ситуации и находят его, например, в многодетности: если каждый год рождается новый младенец, то и заботы бесконечное количество, так что о себе некогда думать, и миссия почетная, и помощников много (могут ведь и квартиру дать бесплатно – мечта инфантильного человека). (И снова уточню во избежание неправильного понимания, что сама по себе многодетность не является «диагнозом»). Другой вариант: женщина «отдает себя детям», а потом, когда они подрастают, внезапно обнаруживает полную потерю себя: пополнела, подурнела, муж ушел к другой… Пустая квартира, куда себя деть - непонятно… Дальше либо какая-нибудь зависимость, либо как вариант – забота о родственниках, как раз собственные родители начинают стареть и болеть к этому времени. Так, глядишь, жизнь и пройдет… Как сказала мне одна такая женщина: «День убили – и слава Богу».

В чем нуждаются дети таких родителей? В своевременной сепарации от родителей и взрослении, в собственных границах и собственной жизни.

Что внутри у ребенка гиперзаботливого родителя? Много чувства вины (постоянно причиняю маме боль), много непризнанной злости и раздражения (мама же так обо мне заботится, почему постоянно хочется ее послать?), много состояния «непонятности», которая переживается как пустота, скука (чего-то хочу, но не знаю, чего).

Что внутри у гиперзаботливой мамы? На поверхностном уровне – постоянное стремление заботиться о других, мечты «чтобы всем было хорошо» и «чтобы все меня благодарили». Поскольку мечты эти утопические, в реальности внутри гиперзаботливой мамы живет непризнанное желание жить своей жизнью, за которым стоят: инфантильность, неумение брать на себя ответственность, чувство вины (как же я буду для себя что-то делать, пока ребенка не накормила), злость на окружающих за «неблагодарность» и тревога, которую такая женщина испытывает, когда остается одна, - слиятельные больше всего на свете боятся одиночества.

Что делать, если вы узнали себя в тексте? Искать себя, искать возможность сепарироваться от семьи, учиться взрослеть (если вы ребенок гиперзаботливого), устанавливать границы детям, учиться заботиться о самой себе без чувства вины, искать свое собственное психологическое пространство и оберегать его (если вы гиперзаботливая мама).

Про гиперзаботливых (созависимых) можно писать бесконечно, п.ч. это один из самых распространенных психологических «диагнозов» в российской действительности, и алкоголизм – только одно из следствий, а есть и другие – политическая пассивность и ожидание заботы от государства, мечта о «сильной руке» и т.п.

2. Слишком ответственная (интроективная)

Слишком ответственная мама живет в мире обязательств, где все должно быть «правильно» и «так, как надо», ее «любимое» слово – «должна». В советской действительности мы помним, конечно, все эти страшилки: «у ребенка должен быть режим», «ребенка нужно приучать к порядку», «самое главное – правильное питание», и так далее. Почему такую маму я записала в «слишком хорошие»? Потому что она тоже все делает из лучших побуждений, видя свою задачу в том, что воспитать ребенка «таким, каким он должен быть». И часто ей это удается: дети гиперответственных мам всегда идеально одеты, накормлены и вышколены, хорошо учатся, их хвалят учителя, а впоследствии – работодатели. Гиперответственная мама много берет обязательств на себя (должна приготовить, должна убраться, должна купить подарки к празднику) и приучает к ним ребенка (должен быть вежливым, должен убирать за собой…).

В плохом варианте у гиперответственных вырастают либо такие же дети (ребенок быстро теряет непосредственность, не умеет играть, во всем слушается старших и не умеет проявлять инициативу), либо асоциальные дети-бунтари. Про второй случай может напомнить множество сюжетов мировой культуры, когда у строгого отца вырастает сын-бунтарь, который противопоставляет себя обществу и которого в принципе невозможно заставить соблюдать какие-либо правила, для которого слово «должен» как красная тряпка для быка.

Нужно заметить, что если в семье созависимых эмоциональное напряжение, связанное с невозможностью сепарации, «отыгрывается» в зависимостях, то в семье гиперответственных это напряжение реализуется в агрессивных вспышках, когда родители срываются на ребенка, прямо или косвенно посылая ему сигнал: «Ты должен быть таким-то, а ты не такой!» Поскольку чувства постоянно подавляются идеями про то, кто что должен, а совсем без эмоций человек жить не может, то гиперответственные часто переживают эмоции, связанные с агрессией и злостью на других за их «неправильность».

В современном лайт-варианте гиперответственность мамы выражается чаще не в «режиме», а, например, в идее «с ребенком надо заниматься» или «ребенку нужны развивающие занятия». И тогда она целыми днями рисует и клеит, хотя на самом деле хочет, к примеру, в ванной полежать или погулять. Идей может быть много самых разнообразных: «на ребенка нельзя злиться», «ребенка нужно приучать к самостоятельности», «каждый год нужно ездить на море» и т.п. Проблема всего этого, конечно, в том, что гиперответственная мама больше общается с этими идеями, чем с реальным ребенком, который может совершенно не укладываться в эти схемы. Она также загоняет себя лишней ответственностью и обязанностями, превращая собственную и детскую жизнь в «выполнение плана». План выполнили – хорошо. Не выполнили – обеспечено чувство вины и злость на себя за невыполнение. При этом перфекционизм гиперответственных особого порядка: они не стремятся к идеалу по-настоящему, они лишь хотят, чтобы было «не хуже, чем у других», «не стыдно перед людьми» (отсюда часто повышенная любовь к чистоте, чтобы «комар носа не подточил»).

В чем нуждаются дети таких родителей? В праве на свободу, спонтанность, гибкость и креативность.

Что внутри у ребенка гиперответственного родителя: либо много тревоги, неверия в себя, тоски и заниженная самооценка (надо всегда соответствовать чужим ожиданиям и «долженствованиям», а часто не получается), либо много ярости за непринятие меня настоящего («я знаю, что я должен, но я не собираюсь таким быть!»).

Что внутри у гиперответственной мамы? Много тревоги и чувства вины по поводу собственной «плохости»: вроде все делаю правильно, а вдруг упустила чего? Много злости, которую некому предъявить, потому что «сама ввязалась – значит, сама виновата».

Что делать, если узнали себя? Учиться давать себе свободу. Написать список своих «долженствований» и попытаться разобраться, что из этого вы действительно хотите, а что висит над вами как дамоклов меч просто потому, что «надо», непонятно кому и для чего. Снимать с себя лишнюю ответственность.

3. «Самые лучшие» мамы (нарциссические)

Нарциссизм – один из моих «любимых» диагнозов, сама с ним живу) В самом общем варианте основная забота нарциссических родителей – чтобы ребенок преуспел в жизни. Они записывают его на множество курсов и кружков, едва он родился. Они выбирают ему лучший в мире детский сад и лучшую в мире школу. У их ребенка вообще должно быть все самое лучшее, начиная от игрушек и книжек и заканчивая спутником жизни. Однажды я была поражена, обнаружив, сколько в интернете агентств, специализирующихся на съемке детей в рекламе и кино, дети при этом с полугодовалого возраста «посещают» кастинги и «готовятся к успеху». И конечно, у такого ребенка должна быть «самая лучшая мама»: самая красивая, самая успешная. «Самая лучшая мама» создает идеальную картинку для окружающих, в которую сама успешно верит. В ее блоге можно найти и вершины кулинарного мастерства, и задушевные посты о воспитании, и сногсшибательные фото за границей с улыбающимся пупсом на руках. Нет там только одного – несовершенства и жалоб. «Самые лучшие мамы» сосредоточены на достижении «идеальности», а не на самом ребенке. К этой же идеальности они начинают приучать и детей, укоряя их за малейшие несовершенства. Самая главная проблема «самых лучших» мам связана с подменой внутреннего внешним: при обилии внешней успешности внутренне такие семьи довольно неблагополучные. Более того, с нарциссическими, как и со слиятельными, работать тяжелее всего, потому что в стремлении к идеалу они совершенно теряют себя настоящих, и найти подлинную личность потом не так-то просто. Если у гиперответственных достаточно бывает разбить каменную стену их долженствований, а там уже обнаружатся подлинные чувства и желания, то внутри нарциссических, убрав достижения, можно найти… пустоту и стыд за свое несовершенство.

В плохом варианте «самая лучшая» мама идет по негативному пути, постоянно критикуя ребенка за недостатки, чтобы «наставить на путь истинный». Хорошим это часто считается потому, что «кто же тебе еще скажет правду про уродство, которое ты на себя нацепила, как не я?», «Кто, как не я, выведет тебя в люди?» - нарциссические просто «болеют» успехами своих детей и действительно много делают для того, чтобы дети состоялись. Однако на самом деле, конечно, такая критика является жестокой и несправедливой по отношению к ребенку, а часто еще и унизительной. Поэтому дети, выросшие в такой семье, больше всего на свете боятся унижений и отвержения: узнают, какой я на самом деле, и отвергнут. Это изолирует их от людей: они могут демонстрировать дружелюбие, но внутренне им очень тяжело доверять другим. Они также склонны выбирать себе друзей и партнеров по принципу «кто круче», не умея быть в близких отношениях.

В современном лайт-варианте «самая лучшая» мама… по-моему, таких мам множество. Они искренне ищут лучшего для своих детей, искренне каждый день распинают себя за неидеальность (от которой обычно никто не страдает, кроме их самих), внутренне часто тяготятся материнством (потому что не умеют быть в близости с другим, в том числе и с ребенком). Они часто уходят во что-то внешнее, увлекаясь идеями «раннего развития», «развития детских талантов», забывая о задаче родителя научить ребенка не столько быть успешным, сколько быть счастливым, а это значит – быть самим собой. Они чаще всего увлечены не столько детьми, сколько собой: собственными переживаниями по поводу ребенка, собственными идеями о его развитии, так что самому ребенку… мало остается во всем этом места. В хорошем случае они мотивируют детей не критикой, а, наоборот, обещаниям будущего успеха: у тебя получится, я в тебя верю! Забывая о том, что мало какому ребенку по-настоящему нужны достижения, что детей гораздо больше интересует процесс, чем результат. Я часто привожу пример мамы, которая набирает в яндексе «как занять ребенка», ища что-то выдающееся вроде навороченных сенсорных коробок, в то время как ребенок канючит: «Мама, поиграй со мной». Главная проблема «самой лучшей мамы» - это ее идея о том, что она должна быть идеальной вместо того, чтобы просто быть любящей мамой для своего ребенка.

В чем нуждаются дети таких родителей? В поддержке самости (способности быть самим собой) и близости (способности быть уязвимым и любимым в уязвимости и несовершенстве).

Что происходит внутри ребенка «самой лучшей мамы». В случае «неуспеха» - много стыда за несовершенство и собственную «плохость», много страха в отношениях с родителями. В случае «успеха» - презрение к другим людям, гордыня, эмоциональная холодность, неспособность к близости и благодарности, завистливость. В принципе, обычно жизнь нарциссического человека представляет собой «качели» из неуспешных и успешных положений, в которых он переживает и то, и другое.

Что происходит внутри «самой лучшей мамы». Постоянное «самоедство», сравнивание себя с другими, завистливость («у других мам все лучше получается, чем у меня»). Гордость за свое материнство сменяется «синдромом самозванца» и стыдом: а вдруг все узнают, что на самом-то деле у меня няня, что с хозяйством мне свекровь помогает, что я на сына утром накричала…

Что делать, если это про вас? Учится быть несовершенным и предъявлять несовершенного себя другим…

4. Слишком чувствительные (травматики)

Травматический опыт – вещь очень индивидуальная, поэтому тут собирательный портрет составить сложно. И все-таки. Травма – это некое событие (или последовательность событий), оказавшееся чрезмерным для психики, так что чувства человека, переживающего травму, остаются навеки «заморожены» в той самой ситуации. Там же оказывается похоронена его чувствительность – не вся, а только та, которая касается именно этого момента. Человек становится очень чувствительным к похожим ситуациям, но не осознает этого (внешняя бесчувственность). Больше всего на свете травматик боится снова пережить то же, что «было тогда» и, естественно, живет с мыслью «пусть моих детей никогда это не коснется». Самый яркий пример из общего советского прошлого – бабушки, пережившие войну и закармливающие внуков (эти внуки теперь выросли и спокойно выбрасывают излишки еды в мусоропровод, потому что не знают, что такое голод).

Относительно современного материнства можно выделить, например, следующие травмы:

а) связанные с тревогой за безопасность ребенка и его здоровье. Мама провела собственное детство в больницах или пережила потерю другого ребенка, или имеет много другого опыта переживания смерти и болезни близких. Они очень «трясется» за детей, много водит их по врачам, на все проверяет. Если безопасность была нарушена в социуме (убийства, покушения и т.п.), мама никуда не отпускает ребенка одного, много контролирует и т.п.

Есть базовая тревога за детей, которая адекватна. Мы все в какой-то степени травмированы теленовостями и негативными событиями жизни нашего окружения, которые в условиях соцсетей очень быстро становятся известны. И все же есть большая разница между тем, чтобы звонить на мобильный, если дочь задерживается с вечеринки, и тем, чтобы постоянно рассказывать ребенку, что мир опасен и в нем выжить можно только до поры-до времени.

б) связанные с агрессией и отвержением в собственной семье. Родители, пережившие физическое насилие, бывают двух типов: те, кто применяет насилие к собственным детям, считая это нормальным («меня били, и я нормальный вырос») и тех, кто во что бы то ни стало хочет детей от «этого» уберечь, но не может. Почему не может? Потому что собственный опыт про это не прожил и по-другому ситуации, в которых агрессия возникает, решать не умеет. Либо же мама настолько ранима, настолько боится чужой агрессии, что не разрешает сыну драться, учить постоянно избегать конфликтов, быть «тише воды ниже травы»).

в) связанные с сексуальностью. Например, пережившие инцест или сексуальное насилие, или ситуацию, когда их сексуально использовали, очень боятся, когда видят своих детей-подростков обретающими женственность и мужественность. Такие родители могут начать обесценивать сексуальность подростка, постоянно одергивать его: «Маленькая еще такие короткие юбки носить» - и т.п.

Бывает и обратная ситуация, когда родители, пережившие много негативного опыта в детстве, своих детей буквально «в попу целуют»: так сильно боятся их отвергнуть и причинить им боль, что становятся гиперчувствительными, проецируя свой опыт на детей. «Мне в школе было плохо - не отдам туда ребенка, пусть обучается дома, не дай бог повторится». «Меня били другие дети – надо моего научить не задираться».

Вроде бы внешне за этим стоит «хорошесть», забота о ребенке, высокая чувствительность. Но на самом деле здесь важен собственный непрожитый травматический опыт. И поскольку бессознательно потребность травматика в том, чтобы этот опыт прожить и отпустить, то он бессознательно же будет стараться его повторить (например, найдет именно такую школу, где ребенка будут бить так же, как били его). В этом смысле очень показательна история о Спящей красавице, которую родители так оберегали от веретена, что, конечно, именно это с ней и произошло. И если бы во время создания этой сказки существовала профессия психолога, то наверняка мы бы услышали о травматическом опыте, который пережили родители девушки до того, как запереть ее в замке.

В чем нуждается ребенок травматика? В том, чтобы получить свободу распоряжаться своей жизнью в «месте травмы», в чувстве безопасности.

Что переживает такой ребенок? Много-много тревоги в «месте травмы» и в отношениях с родителем: вроде бы хочется доверять, когда родитель предостерегает о чем-то, с другой стороны, хочется быть в безопасности и доверять миру. Если доверяешь миру - предаешь родителя, если доверяешь родителю – предаешь свои отношения с миром.

Что переживает травматик-родитель? Сильную тревогу, флэш-бэки, связанные с травмой, неосознанные злость и бессилие (основные чувства, переживаемые в травматической ситуации).

Что делать, если это про вас? Прожить свою травму и «переработать» этот опыт, обнаружив, как он влияет на ваше поведение сейчас.